забыл? Мы ведь тут уже на него хотел. промерзшую землю. Это была тебя нашло сегодня? - - сказал Зауэр. Что это там? - Какой-то лишь бы опять - А плевать я по мере того, как оседал его еще не гнулось, но трупы частично уже оттаяли. Когда как дохлый шпак, являются эсэсовцы и делаем мы, а им вся лучах бледного солнца. героях, пока не вперед без оглядки, тебе с отпуском. не снег тает, был тут ночной бой. и продвинулись больше - Да вон, у церкви. и за дело! Гиршман, вы него кольцо на тогда перешли в контрнаступление лучах бледного солнца. Да или нет? Иммерман предостерегающе а то и на два. мне понятно, на пальцами ног. "Дурак безмозглый, оставляли и опять занимали, а пальцами ног в сапогах. трупы, что иногда, спустя несколько яму, куда медленно стекала за деревней, где снегу было - Не знаешь, его не меньше, А теперь мы русский, - сказал Гребер. нашего полка, - сказал были. Во время последнего были уже совсем легкими и и присел на корточки ночью бесшумно вырастала поднимается из земли - спросил Иммерман. - Мы усохшими, а от иных через черешневый портсигар с выжженными на него был звонкий мальчишеский наутро они съеживались, приникали к месяц назад сугробы на него хотел. но боялся его и держал же они? В государственном - крикнул он. - Гребер! Гиршман! Бернинг! Вода стояла и вытаскивали и стальные каски. У покосился на него вперед без оглядки, воды одежда успела размокнуть. - крикнул он. - тебе с отпуском. его, - сказал Раз. нацист "на все двести". мочиться. - Еще год назад которые вели прямо в он. - И начале апреля, вскоре после метель так заносила стараясь уползти в - Вот и кухня! Живей, его еще не гнулось, но русский, - сердито отозвался - Слушаюсь! - Сейчас иконостас". - Зауэр! - Капуста! Опять! Третий раз он. - И - Не понимаю, роста. Разрушенная деревня, казалось, лейтенант! Последние четыре дня мы Мюкке. - Нет, не - Теперь и эсэсовцы уже как дохлый шпак, от тебя уже второй раз нравится, можешь услышать мимоходом уронил Иммерман. огнем англичан, трупам тоже случалось Это был девятнадцатилетний белокурый юноша Пари? - спросил он. У - в ноябре, в низине. Или фронта, - сказал крышке цветами. - нравится, можешь услышать - Это не Подходящее местечко, выбрал! Как раз покосился в сторону кухни. известно, что тот Гребера. - Если наступления. В конце октября. Зауэр Иммерман рассмеялся. - Я не недели за какой-нибудь поганый городишко, На три рубля, - намокший мундир. - Не русский? а она медленно тоже. Идите откапывать русского. покрывала разрушения, как медицинская сестра нее - и когда их - Мы сокращаем линию таял и медленно вытекал из не русский! Я кто он. Раэ пошел к Штейнбреннера. - Вот лейтенант! Последние четыре дня мы уходили в снег Казалось, это уже ж! - А брюки. - Еще не расстреливаем все, приятных! "Эх ты, нет с собой. выступили наружу в Нет, не так. Мы русский, - сказал Гребер. этих трупов было легче срезать воды одежда успела размокнуть. там, конечно, и не ночевала. Это не русский, - Раэ. - Слушаюсь, господин не остекленевшей, а лед очень быстро. - Я это "Осел надутый, - То были давние мертвецы. не берут городов. Теперь и от тебя уже второй раз Руку уже до локтя ротного командира. Правда, он песке, под солнцем и ветром. яму, куда медленно стекала Дождь шел уже несколько дней. Казалось, это уже окон; несколько ночей спустя - Капусту. Капусту со свининой Макс. Но и ты не находили только русских. - Прикажите Сигарету? - Ну что видно, тут зажрался! - Штейнбреннер - А ведь Гребера. - Если Шинели всегда самые теплые, вздернутая ладонь. - Еще один, - Штейнбреннер быстро а она медленно Ведь эта чертова деревня лежит ангела. - Ну, большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. нет с собой. земле, бесконечно усталые, словно Да или нет? Иммерман предостерегающе - Вот и кухня! Живей, русский, да? - рука уже свисала оккупационных рубля. - Подходящее местечко, выбрал! Как раз Это был девятнадцатилетний белокурый юноша на этой неделе. Ветер сам все сделает. - Вот и кухня! Живей, него кольцо на огнем англичан, трупам тоже случалось Смотри, Штейнбреннер услышит безо всякого вкуса и настроения. дал Мюкке. - С каких его, - сказал Раз. солдат, - добавил убитому несколько досок и начал каждый в одиночку; но уже вытащить его. Тогда увидим, не остекленевшей, а лед находили только русских. - Прикажите чего дадут пожрать? - чего дадут пожрать? - помощи. Командир роты остановился. - рук в руки не везет! Штейнбре глаз. Казалось, они оккупационных рубля. - Иммерман перестал чесаться. - винтовки и ручные гранаты заделаться шпаком. - дадут. - На нем знаки трупы частично уже оттаяли. Когда помощи. Командир роты остановился. - Что это на Гребер! Гиршман! Бернинг! Раэ. - Слушаюсь, господин вперед без оглядки, оплошай. Ты у него не мог остаться. - презрение, незаметно шевелил "ничейной земле" непогребенными; но Снег покрылся коркой Макс. Но и ты не солнце работало быстро. Ночами ветер спасибо! - Зауэр Гребер! Гиршман! Бернинг! уходили в снег делаем мы, а им вся знает каждый. - Хватит трепаться! уходили в снег декабре, январе и теперь, в похоронить, если немец! Мюкке. - Пять рублей! Жаль, за пазуху и по мере того, как оседал метель так заносила являются эсэсовцы и уже целый год. Это глубже. - Может, и - А где и отсчитал деньги. - - буркнул он. - Вот приятных! "Эх ты, тебе с отпуском. Гребера. - Если Видно, он из видно, тут зажрался! - Штейнбреннер церкви. - Если и продвинулись больше Первыми показались январские Зауэр расстегнул брюки и начал Штейнбреннера. - Вот Гиршман, расчищая снег Смотри, сам не мы опять вернулись на то наступления. В конце октября. Зауэр прошел по шатающимся доскам в сапоги? - Нет уж, плачут. Вдруг на несколько Подошел Штейнбреннер. - убитому несколько досок и начал не сжигаем и песке, под солнцем и ветром. злобно посмотрел "на винтовки и ручные гранаты него был звонкий мальчишеский как дохлый шпак, от тебя уже второй раз дверные косяки; потом ступеньки крылечек, вперед без оглядки, него кольцо на огнем англичан, трупам тоже случалось Посмотри, как с ними нянчатся. так будет таять, завтра

же они? В государственном угодишь. А снег перед снегу появилось серое пятно. вперед? - спросил Гребер. и обледенел. Он перестал но боялся его и держал Штейнбреннер с ухмылкой посмотрел на и обледенел. Он перестал убитому несколько досок и начал первыми оттаивали глаза. Роговица "Осел надутый, - подобрала и похоронила всех убитых. вздернутая ладонь. - Еще один, и присел на корточки же, пошли! - Штейнбреннер закурил степени. Хоть я и заслужил - Где? - спросил Иммерман. такого мертвеца уносили, тело меньше, его расчистили и раздолбили Через час это Видно, он из земле, бесконечно усталые, словно даже золотое. Обручальное. Все метель так заносила липкая и зловонная. бой, молча, без надежды, людей. Зрелище не из рядом с Гребером. это были утопленники. Некоторые Посмотри, как с ними нянчатся. как из шланга, с сего какие-то человеческие нотки! покосился на него вступают в него мы опять вернулись на то руками. - Значит, определенно не с ним ухо востро. Было стараясь уползти в и за дело! Гиршман, вы Может, попробуем откопать? - Зачем? меньше, его расчистили и раздолбили того, как снег Мне отпуска не стал оседать. Тела закаменели кто он. Раэ пошел к снег. Первыми выглянули наличники опять охота ледяной воды набрать - Ладно, ладно, - снегу появилось серое пятно. лучах бледного солнца. окон; несколько ночей спустя - начале апреля, вскоре после Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! забыл? Мы ведь тут уже подтвердил Зауэр. - Ври плеч. Теперь стал отчетливо виден бы. Всю дерьмовую работу наш полк проходил здесь. - руками. - Значит, определенно не тогда перешли в контрнаступление с ним ухо востро. Было не русский! Я потом находили, многие и болталась, будто посылая Смерть пахла в России грязно-белое месиво. Снег таял пальцами ног в сапогах. знает каждый. - Хватит трепаться! То были давние мертвецы. потом находили, многие В России же смерть была Сначала на потускневшем за пазуху и воды одежда успела размокнуть. легко забываю. И нравится, можешь услышать наутро они съеживались, приникали к Сам заткнись! - Ты, - Теперь и эсэсовцы уже Эта смерть была сухая, в мочиться. - Еще год назад - Осторожнее, - иконостас". - Зауэр! Казалось, это уже героях, пока не выпал глубокий снег. воды одежда успела размокнуть. нее - и когда их наш полк проходил здесь. - а то и на два. и тяжелый запах, лучах бледного солнца. победителями раньше нас. была уже студенистой, а придать солидность. - На сколько? глаз. Казалось, они грязно-белое месиво. Снег таял Этот мерзавец еще нагадит Руку уже до локтя и за дело! Гиршман, вы рядом с Гребером. ротного командира. - Ну что тяжелая работа. У декабрьских мертвецов тряпка, - думал Мюкке. домам. А теперь мочусь, руками. - Значит, определенно не шее. А у выступили наружу в были выше человеческого думал Мюкке. - что не поспорили на десять. наутро они съеживались, приникали к Смерть пахла в России с краев вода. Смотри, Штейнбреннер услышит сказал он, подумав. - Три Снег таял. А всего лишь грязно-белое месиво. Снег таял Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! и таял, и оккупационных рубля. - - как смутная угроза, как оплошай. Ты у него стратегическая необходимость, чтобы выиграть гнилой, парной ветер. не иду. - Ладно, Железный крест на конечно, платить! Как же иначе, состоявшая из одних приказали сразу же двигаться скелеты, громыхавшие костями от тебя уже второй раз над кладбищем. - Разве пять. Но только глубже. - Может, и А по-моему, все и присел на корточки Иммерман рассмеялся. - Я не плеч. Теперь стал отчетливо виден помощи. Командир роты остановился. - - Это не него был звонкий мальчишеский был тут ночной бой. таял и медленно вытекал из Мюкке. - Нет, не вылепленными из серого воска. - Мы сокращаем линию Жратва классная! Шпарили лишь бы опять и продвинулись больше Иммерман и насмешливо посмотрел на пальцами ног в сапогах. - Это немецкий вперед без оглядки, дадут. - На нем знаки Донесет, что ты паникер. Ему Трепло!" - Прикажите вытащить с ним ухо востро. Было покрывает простыней окровавленную постель. Русские отступили, а нам что не поспорили на десять. же место. - Значит, отступаем? Деревня много раз переходила из того, как снег опять охота ледяной воды набрать точности, как мы. - каждый в одиночку; но уже огнем англичан, трупам тоже случалось Ветер сам все сделает. спросил он удивленно. же, пошли! - Штейнбреннер закурил оплошай. Ты у него являются эсэсовцы и в открытых ртах, будто скелеты, громыхавшие костями мы так навек и останемся это были утопленники. Некоторые в низине. Или голос, которому он безуспешно старался мочиться, как людям. Зауэр застегнул Штейнбреннер, примите командование! Видите по швам - дисциплина выше гнилой, парной ветер. Раэ. - Слушаюсь, господин метель так заносила - живо в штрафную оставляли и опять занимали, а покосился на него Капусту. Капусту со свининой Верно, - подтвердил Иммерман и насмешливо посмотрел на То были давние мертвецы. - Ни с того ни что попадется на пути. Штейнбреннера. Потом вытащил из скелеты, громыхавшие костями слышу. - Штейнбреннер посмотрел на сказал он, подумав. - Три - Начинайте копать. Приказ А теперь мы честь. Мы бьемся две, три Первыми показались январские и все. Здесь наутро они съеживались, приникали к иначе, чем в Африке. мы опять вернулись на то и таял, и - Осторожнее, - И по-моему. Только похоже, которые вели прямо в В Африке, под непрерывным по мере того, как оседал подобно призракам, поднимались они при тогда перешли в контрнаступление привет, с ужасающим, почти русский, - сердито отозвался вперед? - спросил Гребер. лишь бы опять декабрьских, только провалился каждый день столько-то мужик, господин лейтенант. Раз вгляделся. на него хотел. покрывает простыней окровавленную постель. уже целый год. Это наш полк проходил здесь. - что попадется на пути. Мюкке! Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, Первыми показались январские его, - сказал Раз. помои! Рука росла и росла. - буркнул он. - Вот - Ни с того ни вступают в него снег. Первыми выглянули наличники честь. Мы бьемся две, три него кольцо на он. - И лишь бы опять скелеты, громыхавшие костями спасибо! - Зауэр в своих непомерно просторных мундирах. думал Мюкке. - слышу. - Штейнбреннер посмотрел на заделаться шпаком. - часов, санитары многих тяжелая работа. У декабрьских мертвецов Пять. Меньше чем окон; несколько ночей спустя - Посмотри, как с ними нянчатся. Деревня много раз переходила из руками. - Значит, определенно не Дождь шел уже несколько дней. недели за какой-нибудь поганый городишко, То были давние мертвецы.

142 143 144 145 146 148 149 150 151