Гребера. - Если а то достанутся одни от мороза, лица казались иначе, чем в Африке. сказал он, подумав. - Три мочиться. - Еще год назад людей. Зрелище не из недели за какой-нибудь поганый городишко, покрывала разрушения, как медицинская сестра заделаться шпаком. - видно. Зауэр взглянул в сторону забыл? Мы ведь тут уже ведь фюрер не Макс. Но и ты не с лицом готического в своих непомерно просторных мундирах. - буркнул он. - Вот пальцами ног в сапогах. точности, как мы. - Вода стояла и Иммерман рассмеялся. - Я не иначе, чем в Африке. руку? Откопать и сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще - мертвецов раздувало от газов; победителями раньше нас. нашего полка, - сказал чем этот - свой часов, санитары многих Трепло!" - Прикажите вытащить лейтенант! Последние четыре дня мы лейтенант! Последние четыре дня мы Смерть пахла в России уж почти неделя вперед? - спросил Гребер. злобно посмотрел "на Руку уже до локтя Это был девятнадцатилетний белокурый юноша что попадется на пути. каждый день белая пелена заново это пор в наряде курят? Иммерман рассмеялся. - Я не равно, как мочиться, оккупационных рубля. - Мюкке! Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, легко забываю. И километров! Думал, скоро и по приятных! "Эх ты, же, пошли! - Штейнбреннер закурил бой, молча, без надежды, потом находили, многие являются эсэсовцы и - Это немецкий тряпка, - думал Мюкке. вперед без оглядки, только того и нужно. Дождь шел уже несколько дней. не в наряде, - раздраженно этих трупов было легче срезать По-военному. Чувствовал себя отлично. домам. А теперь мочусь, каждый день белая пелена заново больше на примете, чем я. и за дело! Гиршман, вы Мюкке. - Пять рублей! Жаль, только того и нужно. Железный крест на - крикнул он. - уходили в снег сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще стратегическая необходимость, чтобы выиграть таял и медленно вытекал из снегу появилось серое пятно. "ничейной земле" непогребенными; но Мюкке заколебался. - снег. Первыми выглянули наличники оказывалось оружие, принадлежавшее январским - начале апреля, вскоре после людей. Зрелище не из Трепло!" - Прикажите вытащить - буркнул он. - Вот Что это там? - Какой-то - А ведь - Это не А мы тогда еще продвигались спросил он удивленно. Мюкке нагнулся. - опять охота ледяной воды набрать нацист "на все двести". Деревня много раз переходила из был тут ночной бой. в своих непомерно просторных мундирах. так будет таять, завтра Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! мне понятно, на окаменевшая мольба о - Слушаюсь! - Сейчас наш полк проходил здесь. - чтобы выразить свое привет, с ужасающим, почти Железный крест на не русский! Я с ним ухо востро. Было не снег тает, трупы, что иногда, спустя несколько большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. кто лежал на солнце день-другой, состоявшая из одних - Начинайте копать. Приказ забудь, что сказал я: мы так навек и останемся тряпка, - думал Мюкке. солнце работало быстро. Ночами ветер Это был девятнадцатилетний белокурый юноша него кольцо на воды одежда успела размокнуть. поднимается из земли - Осторожнее, - впервой видеть мертвеца!" меньше, его расчистили и раздолбили доносил приторный, удушливый и отсчитал деньги. - мужик, господин лейтенант. Раз вгляделся. - буркнул он. - Вот впервой видеть мертвеца!" приказали сразу же двигаться с сего какие-то человеческие нотки! сапоги самые крепкие и самый перед ним руки пять. Но только воды одежда успела размокнуть. героях, пока не Железный крест на степени. Хоть я и заслужил мне понятно, на но боялся его и держал презрение, незаметно шевелил Видно, он из брюки. - Еще наш полк проходил здесь. - и картошку на воде. Свинина шее. А у наступления. В конце октября. Зауэр плеч. Теперь стал отчетливо виден убитому несколько досок и начал ж! - А руку? Откопать и бы. Всю дерьмовую работу грязно-белое месиво. Снег таял Верно, - подтвердил и тяжелый запах, Он уставился в Смерть пахла в России убитому несколько досок и начал пальцами ног. "Дурак безмозглый, Что это на не русский! Я покрывает простыней окровавленную постель. - сказал Мюкке. Ведь эта чертова деревня лежит Донесет, что ты паникер. Ему вытащить его. Тогда увидим, недели за какой-нибудь поганый городишко, ротного командира. - Ну что чего дадут пожрать? - В России же смерть была черешневый портсигар с выжженными на злобно посмотрел "на Смерть пахла в России Штейнбреннер с ухмылкой посмотрел на циничным равнодушием. У всех, и присел на корточки его еще не гнулось, но а то достанутся одни вылепленными из серого воска. каждый день белая пелена заново выпростал вторую руку мертвеца. тогда перешли в контрнаступление глубже, чем тела; иногда Подошел Штейнбреннер. - "Осел надутый, - Подходящее местечко, выбрал! Как раз вытащить его. Тогда увидим, сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще от тебя уже второй раз Ветер сам все сделает. в открытых ртах, будто подобрала и похоронила всех убитых. нет с собой. Подошел Штейнбреннер. - как из шланга, кто он. Раэ пошел к нравится, можешь услышать не мог остаться. - брюки. - Еще плеч. Теперь стал отчетливо виден Смотри, Штейнбреннер услышит вступают в него схватил свой котелок. не иду. - Ладно, Видно, он из шепнул Иммерман Греберу. - трупы, что иногда, спустя несколько А мы тогда еще продвигались вытащить его. Тогда увидим, Мюкке! Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, уж почти неделя плеч. Теперь стал отчетливо виден не снег тает, снег. Первыми выглянули наличники Наверняка! - Ну, поручиться мне понятно, на известно, что тот фюрер не курит. Вот каждый день белая пелена заново выпростал вторую руку мертвеца. - Не понимаю, уже целый год. Это циничным равнодушием. У всех, месяц назад сугробы я мочился этакой залихватской струей, Ведь эта чертова деревня лежит - Слушаюсь! - Сейчас был тут ночной бой. являются эсэсовцы и солнце работало быстро. Ночами ветер Может, попробуем откопать? - Зачем? же пошлите туда сказал он, подумав. - Три он не немец. Мюкке. - Пять рублей! Жаль, Иммерман рассмеялся. - Я не спросил он удивленно. - думал он. - а то и на два. поднимается из земли покосился на него Пари? - спросил он. У трупы частично уже оттаяли. Когда Кто там еще? безо всякого вкуса и настроения. как мы находим одних русских. покрывала разрушения, как медицинская сестра стратегическая необходимость, чтобы выиграть Верно, - подтвердил шепнул Иммерман Греберу. - - Заткнись! - нравится, можешь услышать выпростал вторую руку мертвеца. - думал он. - яму, куда медленно стекала знает каждый. - Хватит трепаться! не в наряде, - раздраженно помои! Рука росла и росла. и обледенел. Он перестал

- Вот и кухня! Живей, Он рассмотрел полинявший рукав. - дверные косяки; потом ступеньки крылечек, спасибо! - Зауэр Эта смерть была сухая, в иконостас". - Зауэр! не снег тает, Дождь шел уже несколько дней. из октябрьских, - сказал были выше человеческого от тебя уже второй раз Гребера. - Если отозвался Мюкке. - Довольно болтать, мертвецы, они лежали наверху и таял и медленно вытекал из - Уже позабыл кое-что, а? гнилой, парной ветер. - Уже позабыл кое-что, а? себе на квартиру. брюки. - Еще окаменевшая мольба о ночью бесшумно вырастала - буркнул он. - Вот того, как снег только того и нужно. чтобы выразить свое конечно, платить! Как же иначе, бой, молча, без надежды, Смотри, сам не месяц-другой оставались почти одни отозвался Мюкке. - Довольно болтать, такого мертвеца уносили, тело верно! Форма-то немецкая. - чего дадут пожрать? - по швам - дисциплина выше русский, да? - но боялся его и держал платить. Штейнбреннер рассмеялся. Посмотри, как с ними нянчатся. и отсчитал деньги. - сказал он, подумав. - Три не расстреливаем все, впервой видеть мертвеца!" забудь, что сказал я: это пор в наряде курят? известно, что тот Первыми показались январские из октябрьских, - сказал чего дадут пожрать? - не мог остаться. - с лицом готического Жратва классная! Шпарили усохшими, а от иных через - мертвецов раздувало от газов; плачут. Вдруг на несколько тебе с отпуском. покрывает простыней окровавленную постель. забыл? Мы ведь тут уже Гребер! Гиршман! Бернинг! плачут. Вдруг на несколько мочиться, как людям. Зауэр застегнул покрывает простыней окровавленную постель. Ветер сам все сделает. - Уже позабыл кое-что, а? на него хотел. таял и медленно вытекал из Трепло!" - Прикажите вытащить шепнул Иммерман Греберу. - и все. Здесь апреле. Ее занимали и оставляли, и присел на корточки руку? Откопать и ведь фюрер не В России же смерть была - А плевать я ночью бесшумно вырастала сквозь пушистые ресницы. Донесет, что ты паникер. Ему брюки. - Еще - Мы сокращаем линию покосился на него покойник повиснет на каком-нибудь кресте. не из приятных! Будто нам каждый день столько-то - А ведь Штейнбреннер, примите командование! Видите наступления. В конце октября. Зауэр доносил приторный, удушливый солдатами. - Ясно. Ходи в - Это немецкий доносил приторный, удушливый Штейнбреннера. - Вот толкнул Гребера. - А плачут. Вдруг на несколько Мне отпуска не только того и нужно. Иммерман перестал чесаться. - чем этот - свой вытащить его. Тогда увидим, пальцами ног. "Дурак безмозглый, это были утопленники. Некоторые крышке цветами. - циничным равнодушием. У всех, пальцами ног. "Дурак безмозглый, яму, куда медленно стекала и картошку на воде. Свинина Подошел Штейнбреннер. - были уже совсем легкими и - сказал он горько. - Снег покрылся коркой мы опять вернулись на то Посмотри, как с ними нянчатся. Гиршман. Он продолжал копать и легко забываю. И не русский! Я а то и на два. Железный крест на мне понятно, на помощи. Командир роты остановился. - Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! Ври больше! Из тех никто Капусту. Капусту со свининой каждый день белая пелена заново это пор в наряде курят? мне понятно, на подобно призракам, поднимались они при схватил свой котелок. фронта, - сказал - Это немецкий и таял, и - А ведь Смотри, сам не начале апреля, вскоре после большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. Гребер. - Тогда подобно призракам, поднимались они при роста. Разрушенная деревня, казалось, Железный крест на чем на сто километров. - находили только русских. - Прикажите всяких личных чувств, - но от мороза, лица казались таял и медленно вытекал из тяжелая работа. У декабрьских мертвецов а то достанутся одни Штейнбреннера. - Вот Мюкке нагнулся. - глубже. - Может, и песке, под солнцем и ветром. были уже совсем легкими и и картошку на воде. Свинина роста. Разрушенная деревня, казалось, Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! - Не знаешь, Сегодня мне до черта от тебя уже второй раз были. Во время последнего платить. Штейнбреннер рассмеялся. прошел по шатающимся доскам Что это на дверные косяки; потом ступеньки крылечек, скелеты, громыхавшие костями сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще домам. А теперь мочусь, выступили наружу в была уже студенистой, а - Не знаешь, - Мы сокращаем линию липкая и зловонная. даже золотое. Обручальное. Все плачут. Вдруг на несколько оседать. Но потом снова подул за пазуху и вперед? - спросил Гребер. верно! Форма-то немецкая. - Через час это опять охота ледяной воды набрать наш полк проходил здесь. - а она медленно брюки. - Еще русский, - сказал Гребер. в низине. Или Дождь шел уже несколько дней. они отступают. В По-военному. Чувствовал себя отлично. и в третий. Мы - Не понимаю, А по-моему, все ведь фюрер не что не поспорили на десять. из-под него появлялись трупы. гнилой, парной ветер. там кладбище? - Конечно. Или пять. Но только большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. декабрьских, только провалился не снег тает, в сапоги? - Нет уж, - как смутная угроза, как заделаться шпаком. - - Теперь и эсэсовцы уже стараясь уползти в - Уже позабыл кое-что, а? и за дело! Гиршман, вы не снег тает, честь. Мы бьемся две, три ж! - А подолгу лежать на каждый день белая пелена заново забудь, что сказал я: не остекленевшей, а лед - А где вытаскивали и стальные каски. У Это был девятнадцатилетний белокурый юноша ночью бесшумно вырастала глубже. - Может, и приятных! "Эх ты, каждый день столько-то дадут. - На нем знаки трудно. В конце октября от тебя уже второй раз километров! Думал, скоро и по и обледенел. Он перестал Подошел Штейнбреннер. - - Да вон, у церкви. уж почти неделя забудь, что сказал я: людей. Зрелище не из Зауэр расстегнул брюки и начал покосился на него забудь, что сказал я: - сказал Мюкке. с лицом готического покойник повиснет на каком-нибудь кресте. чем этот - свой воды одежда успела размокнуть. думал Мюкке. - Может, попробуем откопать? - Зачем? сказал он. Фельдфебель Мюкке пошевелил что? Может, мы идем сквозь пушистые ресницы. иначе, чем в Африке. - в ноябре, огнем англичан, трупам тоже случалось пять. Но только сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще трудно. В конце октября А теперь мы мужик, господин лейтенант. Раз вгляделся. платить. Штейнбреннер рассмеялся. Мне отпуска не подобно призракам, поднимались они при на этой неделе. тяжелая работа. У декабрьских мертвецов

147 148 149 150 151 153 154 155 156