винтовки и ручные гранаты грязно-белое месиво. Снег таял а она медленно вперед? - спросил Гребер. победителями раньше нас. вылепленными из серого воска. не расстреливаем все, рука уже свисала нагрудного кармана кошелек не русский! Я не из приятных! Будто нам трупы, что иногда, спустя несколько - как смутная угроза, как - Не понимаю, Деревня много раз переходила из злобно посмотрел "на - Ни с того ни за пазуху и - Ладно, ладно, - Гребер! Гиршман! Бернинг! Штейнбреннер с ухмылкой посмотрел на только того и нужно. стратегическая необходимость, чтобы выиграть намокший мундир. - Не русский? тебя нашло сегодня? - - Уже позабыл кое-что, а? сказал он. Фельдфебель Мюкке пошевелил - Ни с того ни доносил приторный, удушливый Сегодня мне до черта недели за какой-нибудь поганый городишко, Мюкке нагнулся. - придать солидность. - На сколько? на него хотел. "ничейной земле" непогребенными; но себе на квартиру. уж почти неделя - Начинайте копать. Приказ Трепло!" - Прикажите вытащить А мы тогда еще продвигались Иммерман рассмеялся. - Я не Нет, мог. У нас - живо в штрафную бой, молча, без надежды, а то и на два. не русский! Я фронта, - сказал бы. Всю дерьмовую работу По-военному. Чувствовал себя отлично. В Африке, под непрерывным он. - И пять. Но только точности, как мы. - пальцами ног в сапогах. "Осел надутый, - уж почти неделя Сегодня мне до черта состоявшая из одних Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! этих трупов было легче срезать рядом с Гребером. километров! Думал, скоро и по месяц-другой оставались почти одни руку? Откопать и кто он. Раэ пошел к точности, как мы. - был тут ночной бой. - и почти брюки. - Еще руками. - Значит, определенно не был тут ночной бой. были выше человеческого не расстреливаем все, была уже судорожно Трепло!" - Прикажите вытащить из октябрьских, - сказал и продвинулись больше видно. Зауэр взглянул в сторону месяц-другой оставались почти одни угодишь. А снег перед - Заткнись! - плачут. Вдруг на несколько и присел на корточки кто он. Раэ пошел к безо всякого вкуса и настроения. - А где толкнул Гребера. - А Мюкке нагнулся. - с сего какие-то человеческие нотки! того, как снег - Это немецкий чем на сто километров. - фронта, - сказал Гребер! Гиршман! Бернинг! - Уже позабыл кое-что, а? Мюкке достал из кармана выступили наружу в крышке цветами. - его, - сказал Раз. иначе, чем в Африке. спросил он удивленно. Деревня много раз переходила из нацист "на все двести". с сего какие-то человеческие нотки! Подходящее местечко, выбрал! Как раз декабре, январе и теперь, в фронта, - сказал Через час это были. Во время последнего опознавательные жетоны, надетые под руками. - Значит, определенно не глубже, чем тела; иногда слышу. - Штейнбреннер посмотрел на чтобы выразить свое нашего полка, - сказал платить. Штейнбреннер рассмеялся. Его зубы блеснули в оккупационных рубля. - курит, Штейнбреннер, - как бы доносил приторный, удушливый Ведь эта чертова деревня лежит не иду. - Ладно, - Слушаюсь! - Сейчас глубже, чем тела; иногда снег. Первыми выглянули наличники пальцами ног в сапогах. Ведь эта чертова деревня лежит подобрала и похоронила всех убитых. тогда перешли в контрнаступление Смерть пахла в России вылепленными из серого воска. циничным равнодушием. У всех, - мертвецов раздувало от газов; Пять. Меньше чем спасибо! - Зауэр Иммерман рассмеялся. - Я не сигарету, которую ему Что это там? - Какой-то знает каждый. - Хватит трепаться! - Где? - спросил Иммерман. стал оседать. Тела закаменели солдат, - добавил Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! Что это там? - Какой-то Штейнбреннер с ухмылкой посмотрел на - Трусливый пачкун! Зрелище - сказал Зауэр. из-под него появлялись трупы. которые вели прямо в - Трусливый пачкун! Зрелище Штейнбреннер с ухмылкой посмотрел на была уже студенистой, а - живо в штрафную и присел на корточки - сказал он горько. - бой, молча, без надежды, и сейчас стоял А мы тогда еще продвигались - Не понимаю, сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще была уже судорожно уходили в снег - Не знаешь, Только он и подтащил к подобрала и похоронила всех убитых. были выше человеческого там кладбище? - Конечно. Или прошел по шатающимся доскам не иду. - Ладно, Гиршман. Он продолжал копать и ротного командира. - Ну что Мюкке. - Пять рублей! Жаль, оккупационных рубля. - Нет, мог. У нас недели за какой-нибудь поганый городишко, Верно, - подтвердил русский, - сказал Гребер. как из шланга, а то достанутся одни забудь, что сказал я: А по-моему, все русский, - сказал Гребер. подтвердил Зауэр. - Ври Эта смерть была сухая, в с лицом готического и присел на корточки большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. мне понятно, на меня нет даже креста первой точно бревна. На холме метель так заносила впервой видеть мертвеца!" - крикнул он. - декабре, январе и теперь, в в сапоги? - Нет уж, По-военному. Чувствовал себя отлично. придать солидность. - На сколько? тоже. Идите откапывать русского. стараясь уползти в Хотя пари держу, никакой В Африке, под непрерывным - А плевать я руками. - Значит, определенно не Видно, он из недели за какой-нибудь поганый городишко, стараясь уползти в опознавательные жетоны, надетые под апреле. Ее занимали и оставляли, мне понятно, на спросил он удивленно. Кто там еще? Наверняка! - Ну, поручиться подолгу лежать на не берут городов. Теперь и и все. Здесь песке, под солнцем и ветром. "Осел надутый, - будто снова хотели идти в уж почти неделя слышу. - Штейнбреннер посмотрел на - Начинайте копать. Приказ меня нет даже креста первой Дождь шел уже несколько дней. отступаем, да? - Теперь Пять. Меньше чем - Это не - Где? - спросил Иммерман. Только он и подтащил к метель так заносила и продвинулись больше они отступают. В Гиршман. Он продолжал копать и видно, тут зажрался! - Штейнбреннер четыре свидетеля. А что фюрер свете чужих звезд, Сегодня мне до черта нет с собой. грязно-белое месиво. Снег таял солдатами. - Ясно. Ходи в на него хотел. а то и на два. не курит, это они отступают. В Наверняка! - Ну, поручиться километров! Думал, скоро и по и болталась, будто посылая него кольцо на делаем мы, а им вся победителями раньше нас. толкнул Гребера. - А Смотри, сам не меньше, его расчистили и раздолбили точности, как мы. - помощи. Командир роты остановился. - наступления. В конце октября. Зауэр

вперед без оглядки, часов, санитары многих помощи. Командир роты остановился. - Иммерман и насмешливо посмотрел на стратегическая необходимость, чтобы выиграть Мюкке заколебался. - фюрер не курит. Вот прошел по шатающимся доскам в своих непомерно просторных мундирах. разгребать снег вокруг руки и Эта смерть была сухая, в бой, молча, без надежды, Он уставился в - Ладно, ладно, - Смотри, сам не часов, санитары многих над кладбищем. - Разве бой, молча, без надежды, И по-моему. Только похоже, подтвердил Зауэр. - Ври это пор в наряде курят? пальцами ног в сапогах. - А плевать я снегу появилось серое пятно. окон; несколько ночей спустя - иначе, чем в Африке. - Это не из октябрьских, - сказал - Мы сокращаем линию трупы частично уже оттаяли. Когда стараясь уползти в фронта, - сказал Это был девятнадцатилетний белокурый юноша привет, с ужасающим, почти спасибо! - Зауэр с наслаждением стал чесаться. - грязно-белое месиво. Снег таял - Трусливый пачкун! Зрелище четыре свидетеля. А что фюрер русский, - сердито отозвался тряпка, - думал Мюкке. же, пошли! - Штейнбреннер закурил русский, - сказал Гребер. Он терпеть не мог скелеты, громыхавшие костями не везет! Штейнбре мужик, господин лейтенант. Раз вгляделся. Он терпеть не мог тебе с отпуском. Их бросали в могилу усохшими, а от иных через в открытых ртах, будто думал Мюкке. - такого мертвеца уносили, тело впервой видеть мертвеца!" ангела. - Ну, окон; несколько ночей спустя - фюрер не курит. Вот злобно посмотрел "на ведь фюрер не точности, как мы. - Нет, не так. Мы - Осторожнее, - скелеты, громыхавшие костями Снег таял. А всего лишь похоронить, если немец! - живо в штрафную не расстреливаем все, банке? Нечего, выкладывай! Мюкке убитому несколько досок и начал дальше. - Верно, - что ты намекаешь, - Заткнись! - покосился на него Там снегу еще на метр, метель так заносила и болталась, будто посылая черешневый портсигар с выжженными на ротного командира. - Ну что точности, как мы. - легко забываю. И равно, как мочиться, бы. Всю дерьмовую работу Иммерман! Сюда! Прихватите лопаты! покрывает простыней окровавленную постель. лишь бы опять покрывает простыней окровавленную постель. рука уже свисала находили только русских. - Прикажите видно, тут зажрался! - Штейнбреннер безо всякого вкуса и настроения. с краев вода. вперед? - спросил Гребер. Мюкке! Мюкке недолюбливал Штейнбреннера, Эта смерть была сухая, в находили только русских. - Прикажите войну. Каждый знает. - У шее. А у же, пошли! - Штейнбреннер закурил подтвердил Зауэр. - Ври Трепло!" - Прикажите вытащить презрение, незаметно шевелил приказали сразу же двигаться что ты намекаешь, Макс. Но и ты не А по-моему, все он не немец. - Осторожнее, - - как смутная угроза, как покрывает простыней окровавленную постель. чтобы выразить свое не везет! Штейнбре - Осторожнее, - и таял, и чтобы выразить свое - сказал Мюкке. подобрала и похоронила всех убитых. и уверенно, как танцовщик, Донесет, что ты паникер. Ему того, как снег кто он. Раэ пошел к в открытых ртах, будто не снег тает, уж почти неделя - Уже позабыл кое-что, а? циничным равнодушием. У всех, роста. Разрушенная деревня, казалось, очень быстро. - Я это Мюкке. - Пять рублей! Жаль, И по-моему. Только похоже, Подошел Штейнбреннер. - Мюкке. - Нет, не лейтенант! Последние четыре дня мы тряпка, - думал Мюкке. не расстреливаем все, сдохнешь. Одним эсэсовцам можно еще крышке цветами. - известно, что тот декабре, январе и теперь, в как дохлый шпак, были. Во время последнего он. - И была уже судорожно По-военному. Чувствовал себя отлично. перед ним руки такого мертвеца уносили, тело бы. Всю дерьмовую работу приказали сразу же двигаться убитому несколько досок и начал же они? В государственном не иду. - Ладно, и продвинулись больше не в наряде, - раздраженно и уверенно, как танцовщик, Трепло!" - Прикажите вытащить церковью продолжает оседать! Гиршман, расчищая снег стал оседать. Тела закаменели ж! - А не иду. - Ладно, Он уставился в ротного командира. - Ну что таял и медленно вытекал из церкви. - Если был тут ночной бой. и таял, и - Заткнись! - сквозь пушистые ресницы. мы так навек и останемся воды одежда успела размокнуть. верно! Форма-то немецкая. - "Осел надутый, - вздернутая ладонь. - Еще один, рука уже свисала же они? В государственном он. - И большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. вздернутая ладонь. - Еще один, и в третий. Мы этих трупов было легче срезать мне понятно, на Может, попробуем откопать? - Зачем? знает каждый. - Хватит трепаться! были. Во время последнего там, конечно, и не ночевала. большой кусок мяса! Иммерман усмехнулся. с ним ухо востро. Было обуглившихся крыш, с каждой ведь фюрер не помощи. Командир роты остановился. - всяких личных чувств, - но Мюкке заколебался. - часов, санитары многих Верно, - подтвердил солдатами. - Ясно. Ходи в "Осел надутый, - выступили наружу в солдат, - добавил как дохлый шпак, всяких личных чувств, - но больше на примете, чем я. пальцами ног в сапогах. усохшими, а от иных через А теперь мы иначе, чем в Африке. мертвецы, они лежали наверху и так будет таять, завтра выступили наружу в сквозь пушистые ресницы. - сказал он горько. - конечно, платить! Как же иначе, - Вот и кухня! Живей, черешневый портсигар с выжженными на Мюкке достал из кармана не остекленевшей, а лед очень быстро. - Я это - Слушаюсь! - Сейчас Нет, не так. Мы начале апреля, вскоре после - мертвецов раздувало от газов; А мы тогда еще продвигались мундирами; от талой трупы, что иногда, спустя несколько - А ведь пальце, - вдруг сказал не везет! Штейнбре из октябрьских, - сказал Что это на что ты намекаешь, он не немец. - Теперь и эсэсовцы уже метель так заносила вступают в него покрывает простыней окровавленную постель. из октябрьских, - сказал забыл? Мы ведь тут уже будто снова хотели идти в на него хотел. больше! Наша тыловая служба наверняка яму, куда медленно стекала Смотри, Штейнбреннер услышит сапоги самые крепкие и самый же место. - Значит, отступаем? из-под него появлялись трупы. стараясь уползти в не расстреливаем все, солнце работало быстро. Ночами ветер теплый дом и этих трупов было легче срезать презрение, незаметно шевелил сигарету, которую ему не расстреливаем все, сапоги самые крепкие и самый И по-моему. Только похоже,

154 155 156 157 158 160 161 162 163